Творчество: Воспарившее дупло, или песни Лаэрта. Часть первая.
Автор Aaz
Я – Аллохрироэллен, что означает на всеобщем языке «Широкий лист, искрящийся зеленым бархатом», и со мной всегда происходит что-нибудь странное. А все потому, что я слишком долго общаюсь с теми, с кем другие вообще говорить опасаются, и подолгу задерживаюсь там, откуда давно пора уходить. Вот и сейчас – мне давно следовало бы покинуть Долину Яблок, но… Мне здесь нравится. Невозмутимо-спокойные и прекрасные места. Ну, кроме крысиных садов, пожалуй. Не люблю крыс. Не боюсь, но не люблю – у меня от них мурашки по спине, словно кто-то с противным скрипом царапает по стеклу. Бррр… И как великая Итера допустила сюда эту пакость? Да и мышей тоже? Хорошо прийти к Дряхлому выворотню – он как само время, как мир, древний, но могучий. Мыши уже знали мою к ним нелюбовь и сами прятались при моем появлении. Я прилег у корней и долго смотрел, как узловатые ветви уходят в небо, подобно корням в земле. «Спать, спать, спать…» – бормотал выворотень. И я задремал…
Очнулся от ночной прохлады. Шевелиться не хотелось. Я слушал бормотание Дряхлого и вдруг понял, что он тихонько поет!
– Чайку хлебнув, Лаэртик на дереве сидит… Хрррум, бум-бум… Чайку хлебнув, Лаэртик в дерево упал!
«Выспался, похоже?» – подумал я. Раньше такого никогда не случалось. Ну, кроме того случая, когда Нолокс придумал эту странную штуку, «мышеловку», а Дряхлый ночью наступил на нее… А теперь он понемногу распелся:
– Эмналькон в кривых подтяжках штангу сделали из дуба,
И в чертогах Златополья соизволили качаться.
Прячут Эмналькон в карманах две дубинки из бамбука,
Деревянную катану и ком грязи из долины…
Хррум-буб- бум-бум…
«И слог какой-то… Непривычный» – удивленный, я слушал дальше.
– Орды магов тут приходят, и Арс Дарт с Суини Тоддом,
Окружают храмы леса, и кричат ему: «Сдавайся!»
Им в ответ летит ком грязи, и дубинка из бамбука,
Убивает Арса Дарта, звонко щелкнув его по лбу!
И тут я не выдержал и рассмеялся.
– Кто здесь? – резко оборвав пение, спросил Дряхлый, и я увидел, как дрогнули в сумерках его ветви.
– Это я, Аллохрироэллен, Широкий лист, искрящийся…
– А, привет, привет, Юный Лопушок. Хррурум… Спасибо за мышей.
– Будь добр, скажи, что это за песня?
Деревья не смущаются. И не лгут. Просто могут не ответить, если не захотят. Но выворотень ответил, хотя и не сразу.
– Это «Воспарившее Дупло». Песни Лаэрта. Но ты поосторожнее, Юный Лопушок. Великий Эмналькон, Отец травы и Пастух деревьев, слава ему, именно из-за этих песен изгнал Лаэрта из Золотого леса.
– А кто это – Лаэрт? И почему у Эмналькона…
– Лучше всегда говори – у Великого Эмналькона, Отца травы и Пастуха деревьев, слава ему! – перебил меня Дряхлый выворотень. – А Лаэрт живет за яблоневыми садами. Есть тайная тропа прямо от Минатея.
И все, более он ничего не сказал до самого утра. А на рассвете привычно забормотал «Спать, спать, спать…», и я понял, что ожидать тут нечего. К вечеру я решил сходить за сады. Раньше-то я там не был. Из-за крыс. Но теперь я пошел прямо к Минатею. Как всегда, увидев меня, он вежливо поинтересовался, не пора ли мне узнать, что находится за пределами долины, и, как всегда, не настаивал. Лишь добавил, что выданный мне пропуск все еще в силе. Тропинка, точнее, расселина в скалах, действительно была, и вывела меня прямо к небольшому домику. Лаэрта я увидел сразу, и тотчас же понял, что это именно он – уж слишком по-хозяйски он расположился на пороге, загораживая вход. «Не слишком-то похоже на эльфийское гостеприимство» – удивился я.
– Я Аллохрироэллен, Широкий…
– Вижу, вижу. Привет, Юный Лопушок.
«Да они что – сговорились, что ли?» – оторопев, подумал я. А Лаэрт продолжил совсем уж грубо:
– Чаю выпить не предлагаю. Не по эльфу шапка, видишь ли.
Я собрался с духом – иначе, зачем было сюда идти? – и спросил:
– Мне бы только хотелось узнать, что такое «кривые подтяжки»? – Лаэрт удивленно повернулся ко мне.
– Ха! – Он оглядел меня с интересом, словно только что увидел впервые. – А знаешь, ты похож на меня. Внешне, конечно. Так-так… Я, пожалуй, даже приглашу тебя на чай. Но не сразу. Видишь ли, – он подошел ко мне вплотную и заговорил шепотом, – для чая надо еще подсобрать душистых трав, а здесь тоже кто-то должен остаться, так уж заведено. Скоро сумерки, постой тут немного, хорошо? – и, не дожидаясь ответа, резко зашел за угол дома и скрылся. Я почувствовал себя странно и непривычно. Однако решил дождаться хозяина и расспросить его хорошенько.
Лаэрт вернулся довольно скоро, причем был он какой-то чересчур веселый.
– Отлично! – провозгласил он. – Заходим, тут у нас чего есть-то… – и уже внутри дома показал мне нечто медное, пузатое и на ножках. – Антикварная вещь, понимаешь, самовар с далекого Тульского Дольмена! – он быстро напихал чего-то внутрь и… зажег огонь!
– Как??? – Все вопросы про подтяжки разом вылетели у меня из головы.
– Ага! – засмеялся он. – Дружи с Лаэртом, и эльфийская химия к твоим услугам! Давай-ка дернем по чашечке.
Чай был удивительным – густым, с кусочками листьев и веток, с какими-то масляными каплями сверху, и необыкновенно вкусным, просто окрыляющим! Я почувствовал себя сильнее и легче, и так запросто спросил:
– Послушай, так почему все-таки ты – изгой?
– Почему? Давай-ка сразу расставим, ха-ха, тычинки над пестиками. Потому что Эмналькон – дорвавшийся до власти жадный пердун.
Оп! Я поперхнулся чаем.
– Как так можно? – я попытался мягко вернуть его к цивилизованному разговору. – Мы – эльфы, древнейшая раса…
– Ага! – подтвердил Лаэрт. – Ты пей, пей… Пастыри деревьев. А то, что есть эльфы – лесорубы, тебя не удивляет?
– Но ведь так было решено еще Древнейшими, на первом Великом Совете!
– Да, точно. Древнейшими жмотами и тупоголовыми деревяшками! Знаю я, как это решалось. Я был там.
Вот тут я удивленно смолк. А Лаэрт, как ни в чем не бывало, продолжал:
– Этих рубим, продаем, сами весело живем! Патриархи хлорофилла, чтоб им грибами покрыться! А где теперь Магенский лес? Чащобы ведь были, многие тысячи деревьев! Ну, скажи честно, нравятся тебе такие дела?
– Н-нет! – вынужден был признать я. Язык от чудо–чая немного онемел и заплетался. И тут Лаэрт замолчал и посмотрел на меня… Непонятно.
– А ведь у тебя, Лопушок, есть пропуск на ту сторону, – утвердительно сказал он наконец. – Это шанс попытаться еще раз… Возьмешь меня с собой?
– Это… А кто тебе мешает, самому взять, – я вяло махнул рукой, – и уйти?
– Кто мешает? – с горечью переспросил Лаэрт. – А кто, по-твоему, запихнул меня в эту дыру? А кто прорыл тропу, чтобы за мной следить? А знаешь ли ты, что, стоит мне отлучиться, как крысы тут же бегут доносить этому древесному прыщу, Минатею? Из моих соратников тут только Дряхлый и остался… Вообще, выворотни – это настоящие друзья. Для них честь и доблесть не пустой звук. Слушай-ка, а давай подлечим его и покатаемся, а?
– Как? – обалдело спросил я.
– А вот так! – подмигнул мне Лаэрт и вывернул кусок пола. – Дорого бы дал Эмналькоша за мой сундук, да сучочки коротковаты…
– Дорого? Почему?
– Да потому, что нынешние алхимики только и умеют, что пальцем в дупле ковыряться… Ну, взяли! Сундук был более чем увесист, и мы дотащили его до Дряхлого выворотня лишь к середине ночи. Лаэрт откинул крышку и рылся внутри, что-то стеклянно звякало у него под руками. Дряхлый безмятежно спал.
– Ага, вот оно где. Чудо эльфийских биотехнологий! – провозгласил Лаэрт. – Клизма великой отваги!
Через мгновение выворотень с воплем подпрыгнул на месте и, скрипя, попытался посмотреть назад. Посыпались труха и ошметки коры.
– Кому тут перепахать… А, это ты???
– Доброе утро, старый, – ухмыляясь, поприветствовал его Лаэрт.
– Ну… Ооопппуххх… Аааа… – со скрежетом потянулся выворотень. – Лаэрт! Мог бы сразу догадаться. И ты, Юный Лопушок? Кто меня за язык тянул…
– Просыпайся, просыпайся! Нас ждут великие дела!
– Так я и знал! Ты опять за старое, Лаэртик?
– Мы сотрем с лица мира всю наросшую плесень!
– Да, да, знаю – «до основания». А затем? Меня-то опять за что?
– А кто сундук попрет? Да и я, знаешь ли, за последнюю сотню лет отвык от долгой ходьбы…
– Что??? Дружок, ты вьючного лося решил из меня сделать??? Ну уж нет!...
После часа дружеской беседы мы привязали сундук Дряхлому на спину и расположились на ветвях рядом. Я сначала отказывался, хотел идти сам, но Лаэрт сказал, что, пока действуют скипидарные дистилляты, мне за выворотнем не угнаться. И верно: всего через несколько минут мы достигли завала на краю яблоневых садов. По пути Дряхлый своротил пару деревьев. Судя по истошному визгу, крысам тоже досталось.
– Жалко яблони, – загудел выворотень.
– Жалко, – согласился Лаэрт. – Но, может, Агненна наконец-то задумается, для чего виноград создан? А то столько лет прошло, а она все плодово-ягодное гонит! Ладно, приехали. Лопушок, рви пропуск и кидай на завал! Давай, давай, не сомневайся!
Пропуск оказался магическим: камни завращались, задвигались и уложились в мощеную дорогу между гранитных стен. Минута – и мы были на другой стороне. Я вышел из долины!
– Теперь тихо! – скомандовал Лаэрт. – Главное – не переполошить Эмнальконовских прихвостней раньше времени. Идем по краю, до рассвета надо добраться до хибары Бларрга.
И мы успели.
– Усителя! Мой любимай Усителя! – Бларрг кланялся до земли, его глаза светились неподдельным восторгом. – Моя так ждать, так делать надезда! Давай итти в дома, угощениться!
– Прости, Бларрг, в другой раз, – ответил Лаэрт. – Помощь твоя нужна – мы хотим пройти в Долину Единорога, не попавшись на глаза заставе Ариэля. Можешь сделать?
– Канесна, Усителя! Моя помогай, да! – Бларрг сорвался с места и побежал в сторону заставы. Через несколько минут он был уже там и начал вещать:
– Два кошкафф, катомка и птичика,
Маркоффь для волко и нуси…
– Опять! Итера, помоги нам! – донеслись стоны эльфов и треск ломаемых кустов.
– Все, дорога свободна, вперед! – негромко сказал Лаэрт. А я спросил выворотня:
– Почему Бларрг называет его учителем?
– Он когда-то услышал его песни, и решил учиться стихосложению.
– Это один из моих подарков миру, гоблин-поэт, – посмеиваясь, откликнулся Лаэрт. – Но мы его очень любим, правда, Дряхлый? Помнишь?
– Гааа-гааа! – загукал выворотень.
Спрятавшиеся в кустах эльфы и пустая застава осталась далеко позади, и Дряхлый, уже не скрываясь, запел:
– Добрый Бларрг, зеленый гоблин, на горбу таскает хворост,
Чтобы крышу крыть в хибаре, чтоб спала на камне мягком
Женушка его, Мууга, и во сне чесалась смачно,
На пол земляной роняя волосья с душистой шерстки;
Пахло б квасом, да скребками, осетром, три дня как стухшим,
Сапогами да дубилкой, ооо!
Но из-за кустов зеленых вражий сын, разведчик варов
Целит гад, из меткострела гобу Бларргу прямо в пузо!
Офигительные стрелы у ульфгардской у разведки –
Как воткнется, так завалит сразу даже дефозавра!
Только Бларрг-то наш не промах, видит вара зоркий гоблин,
Из-под хвороста украдкой достает скребок огромный,
И кирку еще в придачу, и сапог с подметкой драной, ооо!
И как только сын ульфгардский собрался по гобу стрельнуть,
Бларрг хлобысть ему киркою по башке, нахально бритой!
А надев сапог смердящий, как врагу отвесит пендаль!
Облажался сын ульфгардский, ооо!
На ходу роняя нюни, поскакал на четвереньках,
И исчез, навеки проклят, ооо!...
Выворотень шел ровным, широким шагом. Впереди, в центре долины, показалась гора. Тропа круто взбегала по ее склону.
– Как думаешь пройти портал, Лаэртик? – спросил Дряхлый.
– Призраки не служат Эмналькону. Коле Визеля держит здесь более древнее проклятие. Он просто потребует свою обычную плату – души.
– У тебя есть в запасе?
– Мне полторы тысячи лет, – с достоинством заметил Лаэрт. – Неужели ты думаешь, что все это время я лишь песенки сочинял? Визелю дано видеть, кто здесь великий воин.
– А я? Мой народ, знаешь ли, по порталам не разгуливает.
– Ты? Есть у меня одна задумка. Ну-ка, подбери ветки… Да не растопыривайся, ты же не морская звезда! Теперь это – сюда… – Лаэрт отступил на шаг и критически осмотрел результат. – Ну, сойдет. В нашем мире призраки не слишком хорошо видят. Значит, идешь сзади мелкими шажками, руки держишь у меня на плечах, понятно?
– И что это будет?
– Я – великий воин. И мне положена великая котомка. Ты, то есть. Ха! Теперь Юный Лопушок. Сколько за тобой душ?
– Ну, ээ, видите ли…
– Да ладно, не прикидывайся кабачком, говори прямо!
– Ну… Ни одной…
– Так. Приплыли. – Лаэрт ненадолго задумался. – Ладно, лезь под сундук и затаись, авось проскочим. Вообще-то, патиссоны мои боевые, не об этом надо думать. Веселье ждет нас на той стороне портала.
– Ухх, точно – озабоченно прогудел выворотень. – Там же Таонвир.
– Ага. Всегда рядом торчит, как дневальный на тумбочке. И роту Глаз при себе держит, как будто сам слепой. Придется прорываться! А у меня всего два солдата – старый пень и юный Лопух… Ладно, приготовим сорнякам подарочек! – С этими словами Лаэрт, распластавшись на плече выворотня, достал из сундука короткий деревянный жезл. Из спутанной массы бурых волос на его конце торчали клыки. Лаэрт заткнул его за пояс; жезл коротко хрюкнул и на мгновение покрылся зеленым сиянием.
– Значит, так. Вскакиваем из портала, и сразу бегом вниз, к мосту.
– Да уж, бегом… – заворчал выворотень. – Шагом бы дойти – все сучья ломит…
Продолжение рассказа читайте в следующем номере.